95-летняя Надежда Федоровна УШАКОВА, стоически перенесшая тяготы военных лет, прошедшая сталинские репрессии и сибирскую каторгу, делит убогую лачугу в одном из дачных поселков Шымкента с внуками и правнуками, а те травят ее собаками и измываются. На прошлой неделе баба Надя уже в который раз оказалась на больничной койке с переломанными ребрами.
На старости лет Надежда Ушакова стала единственной кормилицей большой семьи, доставшейся ей в наследство от сгоревшей в алкогольном чаду дочери. Сегодня на шее у пенсионерки тяжелым ярмом висят два великовозрастных внука, 50-летняя внучка, их семьи и отпрыски. Все они теснятся в бабушкином дачном домике в две комнатушки и времянке. Ветеранской пенсии в 118 тысяч тенге едва хватает, чтобы прокормить эту ораву. Когда деньги заканчиваются, а наследникам нужно на опохмел, детки устраивают любимой бабуле - единственной в семье трезвеннице - черные дни.
- Они чуть ли не силой вытряхивают из меня деньги или просто крадут из кошелька, - жалуется старушка. - Все спускают на водку и дурь. Вот видишь шрамы (показывает рубцы на лодыжке и локте. - З. М.), это правнук постарался. Требовал, чтобы я ему дала 15 тысяч тенге. Отказала. Сказала: будет донимать - вызову полицию. А он натравил на меня своих собак. Три месяца на перевязку ходила. А вот это (шрамы на запястье. - З. М.) пьяная внучка недавно укусила.
Пенсионерка рассказывает, что внучка с сожителем и сынком - ее главная беда. Участковые с ними не хотят связываться. Бабушка едва ли не каждый день вызывает наряд для их усмирения. Да только в участке скандалисты не засиживаются. Зато домой возвращаются еще злее, и тогда баба Надя прячется от “деток” у соседей.
- Мы ей давно советуем, чтобы переехала в дом престарелых, а она отказывается, - рассказывает одна из тех, у кого старушка пережидает пьяную бурю, правда, имени просит не называть - боится мести семьи Ушаковых. - Говорит, что без нее эти алкаши пропадут, а еще не хочет занимать чужое место. Говорит, в приюте нуждаются те, у кого нет денег и крыши над головой, а у нее пенсия, дом. Хотя какой это дом? Развалюха!
Не всегда Надежда Федоровна жила в жалкой лачуге без газа, отопления и ванной с туалетом. В семидесятых годах прошлого столетия Ушакова получила служебную квартиру от железной дороги, которой отдала долгие годы своей жизни. Но в начале двухтысячных один из внуков захотел своими глазами увидеть Дальний Восток, а денег на путешествие ему взять было негде. Вот он и устроил родной бабушке кошмар, требуя продать ее единственное жилье. Спорить со здоровенным детиной Надежда Федоровна побоялась. Большую часть вырученных денег отдала внучку, а на остаток купила хлипкий домишко в дачном массиве “Кайнар”. Сначала загородная жизнь пенсионерки была сносной, а потом к ней подселились все дочкины дети-внуки, и началось.
- Со всех окрестных дач алкашей у меня собрали, - плачет старушка. - Пьют, бездельничают, дерутся, измываются надо мной. Ни дня покоя нет. После одного из таких дебошей внучки я решила выгнать ее семейство из дома. Сами-то они не хотят с моей шеи спрыгивать, пришлось через суд добиваться выселения, но даже после этого они продолжают здесь жить и пьют мою кровь. Судебные исполнители не шевелятся, а районный акимат кормит обещаниями. Полиции дела до меня нет.
У участковых своя правда. Инспектор Мухтар ЕРГЕШБАЕВ признает, что дача Ушаковой - одна из самых беспокойных в районе. На ее шести сотках сбились в стаю человек восемь, и каждый, за исключением Надежды Федоровны, в конфликте с законом. Не проходит и недели, чтобы кто-нибудь оттуда не загремел в каталажку. Так, внучку бабы Нади несколько раз отправляли на принудительное лечение от алкоголизма, ее сожителя с пасынком закрывали на несколько суток. Но, чтобы выселить гоп-компанию из бабушкиного дома, полномочий у полиции нет. Позже выяснилось, что при желании стражи порядка могут найти нужные аргументы, чтобы донести слово закона до дачных гопников и торчков.
В минувшую пятницу баба Надя попала в больницу с переломанными ребрами. Про то узнали журналисты и привели в палату к старушке начальника всех шымкентских участковых полицейских Данабая АЛИЕВА. Пенсионерка сказала им, что упала, поскользнувшись на линолеуме, и сломала ребра о ведро с углем. Пользуясь случаем, престарелая пациентка высказала полицейскому начальнику обиды на его подчиненных и своих домашних. Уже через час в палате Ушаковой сидели два участковых и терпеливо записывали ее показания, а на следующий день внучка со всем своим буйным семейством съехала с насиженного места. В компании телевизионщиков я оказалась свидетельницей великого переселения бабушкиной обидчицы. Пьяненькая выселенка и тот самый внук, который несколько лет назад совершил вояж по Дальнему Востоку, в два голоса пытались нас убедить, что бабуля неадекватна и живется ей с ними просто сказочно. Правда, показать условия, в которых доживает свой век ветеран Великой Отечественной, родственнички отказались, а сожитель внучки бросался на телекамеру как на амбразуру.
Нам осталось довольствоваться внешним осмотром ушаковского дома. Горделивая табличка “В этом доме живет ветеран Великой Отечественной войны” на стенах убогой хибары выглядела как насмешка. Как стало возможным, что защитница Родины оказалась на задворках жизни?
Гульнар АШИРБАЕВА, много лет руководившая жилищной комиссией акимата Шымкента, внимательно изучила документы Ушаковой, и оказалось, что лачужка участницы Второй мировой зарегистрирована не дачным домом, а вполне полноценным жилым строением.
- По закону государство не может ее поставить в очередь на получение квартиры, так как за нею зарегистрировано другое жилье, - объясняет Аширбаева. - Мне бы очень хотелось помочь бабушке, тем более что в Шымкенте не осталось ни одного ветерана войны, испытывающего проблемы с жильем. Бабуля могла бы рассчитывать на быстрое получение квартиры, если бы не ее документы на дом, а на нарушение закона никто не решится.
Однако как знать, может, найдется добрый человек, кто подарит ветерану Великой Отечественной квартиру? Но и нет гарантий, что ее семейка снова не “отожмет” у кормилицы жилье и не оставит ее у разбитого корыта. Защитить престарелую женщину от нахлебников и кровососов, похоже, некому.
Раз в год акимат приглашает Надежду Федоровну на празднование Дня Победы. Дарит цветы, оказывает почести. Один год даже крышу ее развалюхи перекрыли и дали миллион тенге, который веселое семейство бабушки быстро прокутило. В остальное время про ветерана войны забывают. Старушка говорит, что 9 месяцев пытается попасть в больницу, чтобы там подлечить бронхи. Однако во всей системе здравоохранения Шымкента места для одной из тех, кем “гордятся и помнят”, не нашлось. У пенсионерки даже нет помощницы по хозяйству, коих приставляет к слабым и престарелым собес, а ведь Надежда Федоровна не просто участник войны, но еще и репрессированная.
- В войну я служила на железной дороге, - вспоминает она. - Это был военный объект. Как-то опоздала на работу на четыре часа: старший по званию, который фактически не был командиром, отправил меня разгружать вагон с дранкой. Приказ я выполнила, а когда вернулась на основное место работы, на меня уже оформили акт. За четыре часа прогула трибунал приговорил к пяти годам лагерей. Двадцать лет мне тогда было. Первый год я работала с зэчками на чимкентском МЖК. Голодно было. В неделю 8-10 трупов заключенных с завода выносили. Таких, как я, политических, кормили отрубями, разведенными горячей водой, а воровкам повариха пекла оладушки из муки. Тогда я и попросилась на этап, иначе померла бы тут. Еще год проработала вместе с каторжниками на БАМе, а когда наступила победа, нас амнистировали.
Надежда Федоровна даже не знает, реабилитировали ли ее. Некогда ей было восстанавливать справедливость и доброе имя. Надо было поднимать дочь, внуков, а после и правнуков. Старушка не винит их в жестокости и до сих пор верит, что они могут исправиться и стать порядочными и добрыми людьми. Но чуда пока не случилось...
Когда от этой жизни бабе Наде становится совсем тошно, она накупает игрушек, конфет и идет в детский дом. “Я люблю, когда дети радуются”, - говорит она.
Зауре МИРЗАХОДЖАЕВА, фото автора
Ссылка на источник: http://titus.kz/?previd=100920
