В Северо-Казахстанской области сегодня насчитывается 103 села с населением не более 50 жителей, при этом в 38 из них живут 10 и менее человек. Малонаселенные деревни предлагают упразднять. Но если жители бесперспективных сел еще не покинули их до настоящего времени, то, вероятно, у них есть на это веские причины. Какие — выясняла корреспондент Sputnik Казахстан. Как оказалось, далеко не всегда людей в глубинках держит отсутствие средств на переезд.

Деревня моя, деревянная, дальняя

О том, что в Северо-Казахстанской области собираются ликвидировать порядка 40 сел с численностью населения менее 10 человек, заявила министр труда и социальной защиты Казахстана Мадина Абылкасымова в ходе визита в регион в конце октября. Местные власти вскоре после этого заявления заверили, что решение об упразднении бесперспективных сел будет приниматься только при согласии их жителей.

Руководитель отдела развития сельских территорий областного управления экономики Жанар Ахмиева проинформировала, что в Северо-Казахстанской области сегодня насчитывается 664 села, 160 из которых имеют высокий потенциал развития, 482 — средний и 22 – низкий. При этом в регионе осталось 103 села с населением не более 50 жителей, в 38 из них живут по 10 и менее человек. Например, в селе Янцен в Кызылжарском районе проживает всего один житель. В общем и целом, в 38 селах живут 153 человека, более 30% из них — пенсионеры и дети.Малочисленные деревни предлагают упразднять. В ближайшее время решится судьба 15 из них.

"Вся работа ведется в соответствии с законом об административно-территориальном устройстве в РК: проводятся сходы граждан в сельских населенных пунктах, обязательным условием которых является голосование. Местные исполнительные органы вносят предложения по упразднению или присоединению одного села к другому в аппарат акима области, там информацию обрабатывают, изучают и выносят на обсуждение общественного совета, а после — вопрос рассматривают на сессии областного маслихата", — рассказала Ахмиева. Она подчеркнула, что "если люди не хотят уезжать из своего села, то никто их насильно переселять не будет".

Она добавила, что в прошлом году в СКО были упразднены четыре села. В трех — не было населения, в одном — жили четыре человека, которые сами изъявили желание переехать.

Сам себе хозяин

В Тайыншинском районе области населенных пунктов, претендующих на упразднение, больше всего в регионе. Из 83 сел в семи количество населения не превышает 10 человек.

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

От Липовки остались лишь развалины

Липовка еще значится на карте района в составе Келлеровского сельского округа, хотя от самого села остались развалины да несколько уцелевших домиков. В 1999 году местное население составляло 83 человека, по данным переписи 2009 года — уже 33. Последний житель покинул это место прошлой зимой. Это трудно себе представить, но 56-летний воин-афганец Сергей Шевчук прожил один в селе целых три года. И признается: если бы на переезде не настаивали дети, он бы вряд ли оттуда уехал.

"Дом у меня был большой, трехкомнатный, с баней. Сарай и гараж построил. Скот держал, — рассказывает Сергей Евгеньевич. — Даже когда уже один жил, электричество не отключали. Да, по-моему, и сейчас свет там есть. Домашнего телефона не было, но я сотовым пользовался. Проблема была с водой – вода только колодезная, приходилось часто чистить колодец – затягивало постоянно. Ближайший магазин был в соседнем селе в семи километрах от Липовки, ходил пешком, но чем больше двигаешься, тем здоровее будешь, как говорится".

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

Житель села Липовка Сергей Шевчук

Сын Сергея Шевчука не раз звал его к себе, в Россию, но тот переезжать из страны наотрез отказывался, мол, где родился, там и пригодился. И, надо сказать, местные власти о единственном жителе Липовки, и правда, не забывали. Прошлой зимой его навестил аким района с предложением перебраться поближе к людям.

"В Богатыровку 23 февраля меня перевезли. Дали мне этот дом, спонсоры его покупали. Две комнаты и кухня. Бывшие жильцы говорят, что зимой бывает холодновато, но не беда — топить буду. Топить мне есть чем – дети помогли: уголь купили, дров заготовили", — рассказывает мужчина.

В Липовке у Сергея Евгеньевича еще осталась кое-какая мебель. Ждет приезда сына будущей весной, чтобы забрать оставшиеся вещи. А еще хочет разобрать там баню, будет строиться на новом месте. Здесь, в Богатыровке, говорит, тоже неплохо, вот только скучно. В родной Липовке то до соседнего села рукой подать – всегда можно было к друзьям и знакомым наведаться в гости. А здесь он как будто… один.

Между тем в Липовке среди развалин, на которых еще можно увидеть забытые детские игрушки и брошенную мебель, напоминающие о прежней жизни, сохранилась пара домов. В теплое время года вокруг села крестьянские хозяйства из Келлеровки пасут скот. В домиках, оставшихся целыми, находят приют пастухи.

Вот моя деревня, вот мой дом родной

Печальная участь может постичь и село Глубокое в Краснополянском сельском округе. Населенный пункт основан в 1936 году для спецпоселенцев немецкой и польской национальностей, высланных с Волыни. Численность населения здесь тоже значительно уменьшилась за последние годы: в конце 1990-х насчитывалось больше 20 жителей, в 2009-м – проживали 48 человек, сейчас — всего шестеро. Большинство людей вернулись на историческую родину: в Россию, Польшу, Германию.

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

Село Глубокое в Краснополянском сельском округе Северо-Казахстанской области

Галина Иваненко — одна из немногих, кто остался. Сегодня вспоминает, каким было Глубокое до "великого переселения народов", как она в шутку называет то время, когда люди начали уезжать из села, бросая свои дома.

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

Жительница села Глубокое Галина Иваненко

"Я живу здесь уже лет тридцать, — рассказывает Галина Петровна. — До перестройки здесь было прекрасное село, цивилизованное, как нынче принято говорить: была общественная баня, магазины, медпункт. На этом месте находился парк, в нем большая школа, сад и клуб. Раньше за этой территорией смотрели, было очень красиво, а сейчас она в запустении. Было много баз, коровник, свинарник большой был. Мы с мужем на маточнике работали. Полностью поселок был заселен, люди очень трудолюбивые здесь жили. И работы много было. Со временем все разъехались кто куда. У кого дети, те, конечно, переехали поближе к школам".

На языке чиновников у села нет никаких перспектив, и это очевидно. Казалось бы, что может держать здесь оставшихся жителей? Вопреки ожиданиям услышать от местных, что переезжать им просто не на что (продать своё жильё у них получилось бы разве что на разбор), на деле оказалось, что людей держат не обстоятельства, а искренняя любовь к этому месту. К Глубокому они, что называется, прикипели душой.

"Муж похоронен у меня здесь, сын похоронен, никуда я отсюда не поеду, — говорит Галина Петровна. — Я живу здесь прекрасно. Когда муж умер, я уезжала отсюда к дочерям — в село поблизости, думала — приживусь у дочек, но там до того тяжело мне было, что даже небо казалось не такого цвета, как здесь. Год вытерпела и сказала: дети, везите меня назад или я пешком уйду. С тех пор живу по пословице: старое дерево не пересаживают. Мы здесь живем спокойно, а что нам еще надо? Мы уже на танцы не ходим, летом – в огороде работаю, хворост собираю, зимой — половики вяжу, читать люблю. Дети стараются меня навещать по выходным, так что не надо считать нас брошенными и всеми забытыми".

Соседи слова Галины Петровны полностью поддерживают. В один голос заявляют: если хотели бы другой жизни, давно бы уехали.

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

Жители села Глубокое, которые не хотят уезжать из родных мест

"Тихо, спокойно. Сколько люди приезжают из других мест, говорят, даже воздух другой у вас, душой и телом отдыхают здесь, — рассказывает один из старожилов Леонид Гарбовский. — А летом здесь красота такая: тут и ежики, и зайцы, кого только нет, а птицы какие интересные встречаются".

А вот из благ цивилизации здесь только электричество и мобильная связь. Воду берут в колонках. Но с такими условиями жители научились мириться. С продуктами проблем нет — коммерсанты с товаром приезжают сюда сами. Раз в месяц сельчанам привозят пенсию. Кроме того, на селе есть одна машина. Ее владелец Валентин Гарбовский не отказывает соседям, если нужно съездить в райцентр или что-то привезти.

"Живу здесь 56-й год, с самого рождения, — рассказывает он. — Родители умерли, сейчас живу один. Скучать некогда. Загружаю себя работой. Держу скот (корова, теленок, поросята, птица), есть огород, овощи все свои. У нас тут земляника растет, в соседнее село ездим, там есть сад – вишню можно нарвать, яблочек. Грибы растут, можно на зиму засолить. У меня 60 гектаров земли есть. Дают нам зерно по договорам земельной доли, каждый год, регулярно".

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

Валентин Гарбовский

"У меня есть машина, — продолжает мужчина. — Я в любое время еду, куда мне надо. Людям звоню — если что-то заказывают купить, то привожу. Сейчас дорогу ремонтируют – вообще хорошо будет. Даже разговоров про переезд слышать не хочу. Когда-то предлагали в Тайыншу переезжать. Ну, дадут квартиру, а как я буду? Я же сельский житель — мне надо хозяйство, в земле копаться".

Валентин Гарбовский рассказывает, что расставаться не хотел бы не только с землей, но и с людьми. Местные жители живут здесь одной семьей. И это сравнение не ради красного словца, а чистая правда. Ни дня не проходит, чтобы соседи не навестили друг друга и не справились о здоровье. Говорят, ссоры здесь большая редкость, наверное, потому, что десятилетиями живя бок о бок люди изучили друг друга и научились "уживаться". Только представьте себе, местные точно знают, чем каждый из соседей по обыкновению занимается в определенное время суток: тот управляется по хозяйству, другой на работе в соседнем селе, третий – лежит в больнице, четвертый – помогает в часовне.

Местная католическая часовня – это отдельный разговор. Она существует уже больше 20 лет. Сестра Беата служит здесь пятый год. Местные считают иностранку уже своей. К слову, к ней местные жители приходят за советами не только по духовным вопросам. У сестры Беаты есть медицинское образование. Так что с небольшими проблемами здоровья не обязательно ехать в ближайший медпункт.

В часовне соседи собираются всем селом на праздники. Впрочем, и в будний день здесь всегда можно кого-нибудь встретить. Например, сейчас местные жители помогают сестре Беате в строительстве центра реабилитации для детей. И эта небольшая стройка для местных как символ того, что их село будет жить, несмотря ни на что. По крайней мере, те, кто остался в Глубоком сегодня, уезжать отсюда не собираются.

© SPUTNIK / ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ

Село Глубокое в Краснополянском сельском округе Северо-Казахстанской области

Бесперспективными становятся

Государству же экономически выгоднее концентрация населения в перспективных местах. Простой пример: чтобы очистить от снега дорогу на населенный пункт в тысячу человек, тратятся те же средства, что и на поселок в два дома. Местные исполнительные органы пытаются достучаться до нежелающих покидать насиженные места людей, объясняют, что им будет удобнее жить в населенных пунктах с ФАПами, школами, хорошими дорогами и другими условиями. Однако специальной программы по переселению, которая давала бы новоселам возможность приобрести жилье в другом населенном пункте, в регионе не предусмотрено. Поэтому силой переселять никого не будут.

Впрочем, людей, преданных своему селу несмотря ни на что можно в прямом смысле по пальцам пересчитать. Уезжает же гораздо больше.

Нужно признать, что оставляют родные места не от хорошей жизни: не все готовы мириться с отсутствием водопровода, дорог, рабочих мест и разрухой. Бесперспективным село становится не в одночасье. В селах с пока еще большим населением остается много проблем, которые нужно решать сегодня, чтобы завтра не пересчитывать местных жителей по пальцам и не стирать с карт название очередного неперспективного населенного пункта.